Комментарий Константина Добрынина о возможности обвиняемых временно покинуть СИЗО по личным обстоятельствам
В пятницу Киевский районный суд Симферополя рассмотрит жалобу крымского татарина Руслана Сулейманова, которого не отпустили из СИЗО на похороны трехлетнего сына. Защита считает, что отказ следствия нарушил право человека на уважение частной и семейной жизни. Фонд «Русь Сидящая» указывает, что с подобной проблемой может столкнуться любой человек, попавший в СИЗО. Дело в том, что право краткосрочного выезда по «исключительным обстоятельствам» — тяжелой болезни или смерти родственника — предусмотрено законом только для осужденных. Юристы подчеркивают, что из-за правовой коллизии люди, еще не признанные преступниками, лишаются права проститься с близкими в трагических ситуациях.
В марте 2019 года в окрестностях Симферополя задержали 24 активистов правозащитного движения «Крымская солидарность» по подозрению в причастности к «Хизб ут-Тахрир» (исламская организация, запрещенная в РФ как террористическая). Среди них был житель села Строгановка Руслан Сулейманов: мужчину обвинили в участии в террористическом сообществе (ч. 2 ст. 205.5 УК РФ) и приготовлении к насильственному захвату власти (ч. 1 ст. 30 и ст. 278 УК РФ). Он был арестован и с тех пор находится в СИЗО Симферополя.
24 июля пропал его трехлетний сын Муса Сулейманов. К поискам ребенка помимо сотрудников МЧС подключились местные жители и волонтеры поискового объединения «Лиза Алерт». По словам адвоката Лили Гемеджи, представляющей интересы Руслана Сулейманова, мальчика искали несколько тысяч человек. Через два дня тело ребенка нашли в сливном колодце недалеко от дома. Согласно мусульманским традициям, похороны должны состояться как можно скорее — поэтому они были назначены на 11 утра 27 июля. «Это был несчастный случай — тело осмотрели, следов насильственной смерти не обнаружено. Когда мы поняли, что сложной медицинской экспертизы не будет, и ребенка выдадут для захоронения, то сразу начали звонить следователю, чтобы добиться разрешения для отца проститься с сыном»,— рассказала “Ъ” Лиля Гемеджи. Отметим, что СИЗО находится всего в 20 минутах езды от села Строгановка.
26 июля было выходным днем, и следователь не отвечал на звонки. Вечером госпожа Гемеджи направила обращение в веб-приемную ФСБ России. В письме она напомнила, что 26 июля в ходе телефонных переговоров Владимира Путина и Владимира Зеленского президент Украины упомянул о ситуации Руслана Сулейманова.
Утром в понедельник следователь ответил адвокату, что на такие решения требуется «санкция руководства». Лиля Гемеджи приехала в управление ФСБ России по Республике Крым, надеясь оперативно добиться встречи. Но дежурный сообщил, что прием не ведется из-за карантинных мер, а руководство «находится на совещании», поэтому входить с докладом он не будет. По словам адвоката, родственники были готовы задержать прощание, но в полдень следователь все же отказался выдать разрешение. Похороны прошли без Руслана Сулейманова.
Это была последняя возможность увидеть ребенка, проводить его в последний путь. Сулейманову было в ней отказано. Мы считаем, что это нарушило ст. 8 Европейской конвенции по правам человека — право на уважение частной и семейной жизни»,— сказала Лиля Гемеджи.
Совместно с фондом «Русь Сидящая» адвокат оспаривает действия следователя. В жалобе указывается: отказ был неправомерными еще и потому, что в российском законодательстве нет норм, запрещающих подозреваемым проститься с родственниками. Право на краткосрочный выезд по исключительным обстоятельствам — тяжелая болезнь или смерть близкого — для подозреваемого в СИЗО никак не регламентировано. В таких ситуациях, отмечается в документе, должны применяться положения международных договоров, позиции ЕСПЧ, которые оставляют властям право на отказ только при наличии веских причин.
«В данном случае следователь Махнев по существу не рассмотрел просьбу защитника Сулейманова разрешить ему посетить похороны ребенка. Это решение было обосновано следователем лишь бюрократическими проблемами, попыток найти альтернативу посещению Сулеймановым похорон также не было предпринято»,— отмечается в жалобе.
То, что процедура кратковременного выезда из СИЗО никак не регламентирована, является «серьезным законодательным дефектом» норм УПК и закона о содержании под стражей, рассказала “Ъ” юрист фонда «Русь Сидящая» Ольга Подоплелова.
В фонде мы уже несколько раз сталкивались с жалобами подозреваемых на отказ попрощаться с умирающими родственниками. Мы сделали попытку решить вопрос в судебной плоскости и в случае неуспеха доведем дело до Конституционного суда и ЕСПЧ, чтобы устранить пробел в законе»,— сообщила госпожа Подоплелова.
Член ОНК Москвы Георгий Иванов рассказал “Ъ”, что выезд человека из СИЗО на похороны «теоретически возможен». «Никаких положений или инструкций для таких ситуаций нет. Все будет зависеть от доброй воли следователя или суда — кто на момент расследования юридически ответственен за содержание под стражей»,— пояснил господин Иванов. Он предположил, что причиной отказа может быть опасение побега, поэтому «легче просто запретить». Кроме того, встанет вопрос о том, кто будет оплачивать выезд, услуги конвоиров, добавил Георгий Иванов.
«В нынешнем законодательстве за уже осужденными за преступление и отбывающими наказание в колонии закреплено право на выезд в экстренных случаях. А тот, кто только подозревается или обвиняется в совершении преступления — то есть чья вина судом еще не установлена,— такого права не имеет»,— рассказал старший партнер КА Pen & Paper, статс-секретарь ФПА и экс-сенатор Константин Добрынин. В 2013 году он вместе с двумя другими сенаторами Вадимом Тюльпановым и Андреем Клишасом внес в Госдуму законопроект, предоставляющий обвиняемым и подозреваемым право покидать СИЗО в случае смерти или тяжелой болезни родственников. Предлагаемые поправки в ст. 105 и ст. 107 УПК разрешали покидать изолятор максимум на два дня (без учета времени в пути) в сопровождении сотрудников ФСИН, услуги которых оплачивает сам подозреваемый. Факт болезни или смерти он должен был подтвердить документально.
В пояснительной записке указывалось, что фактический запрет на выезд «не оправдан интересами нравственности, здоровья, нарушает конституционное право на уважение частной и семейной жизни и превращает содержание под стражей в наказание». Спустя три года, в 2017 году, правительство РФ подготовило двухстраничный отзыв на проект, в котором указывалось: новые обязанности по сопровождению потребуют увеличение численности сотрудников и, следовательно, дополнительных средств из бюджета.
Первое чтение состоялось лишь в январе 2018 года, закон был отклонен.
«Законопроект очень человеческий и гуманный, Правительство его на тот момент поддержало, но Госдума была не расположена к подобным вещам и искусственно затянула рассмотрение, а новая, уже володинская Госдума, даже и не собиралась сильно вникать в подобные детали (имеется в виду председатель Госдумы Вячеслав Володин.— “Ъ”). Володин дал задание расчистить старые законопроекты, вот они их и отклоняли, не погружаясь»,— рассказал господин Добрынин. Он добавил, что Федеральная палата адвокатов обсуждает с сенаторами вопрос о повторном внесении законопроекта.
Елизавета Ламова